Михаил Ланцов - Александр. Книга V [СИ]
— И все?
— Да. Меня назначили командиром сводной роты, которую я и повел в бой через день.
…
Спустя двадцать минут.— Что думаете, Альберт? — Полковник Хайнц Шварцнегер прибывал в глубокой задумчивости.
— Мы опросили уже шесть французских офицеров, сражавшихся с русскими, но так и не смогли понять, как именно они производят наступление.
— Кроме того, что они интенсивно применяют короткоствольную артиллерию и дирижабли.
— Да. Это полезная информация, но не дает ответ на главный, ключевой вопрос — как идет в бой их пехота. Наши наблюдатели были только на командных пунктах русского корпуса и реального боя не видели.
— Мы же посылали наблюдателей с их полками, что, они все погибли?
— Увы. Почти никому из них не удалось добраться до линии атаки. У некоторых не оказалось каких-то специальных пропусков и их просто не пустили в расположение атакующих частей (русские потом принесли извинения за нечёткую работу своего штаба, но было уже поздно), трое внезапно заболели, как капитан Дитрих, который третий день лежал в лазарете с подозрением на дизентерию. Ближе всех к успеху был майор Штейнглиц, сумевший принять участие в атаке, но…
— Что, он погиб?
— Нет, просто не может ничего вспомнить. Последнее, что удержала его память, это тост за здоровье короля после выигранного им пивного пари на ужине в офицерском собрании полка. В себя майор пришёл уже после успешной атаки, упав в лужу на дне первой линии французских траншей. И, хотя все бывшие рядом русские утверждают, что он не уронил чести прусского офицера, ворвавшись в ту траншею одним из первых, сам герой не в состоянии вспомнить ничего из своих подвигов.
— Идиот! Напился перед атакой и провалил ответственное задание!
— Не горячитесь, Хайнц. Думаю, нашим офицерам "помогли" русские. Слишком уж своевременно произошли все инциденты.
— Это все очень плохо. Впрочем, даже то, что мы знаем, позволяет задуматься о тактических решениях, которые они применяют.
— Но что нам это даст? Мы не видим всей картины.
— Мы видим хоть что-то. Это намного лучше, чем ничего.
…
Глава 37
Офицер Генерального штаба Прусского королевства Йоган Вайс трудился на своей ниве уже несколько лет. Его ценили за прилежание и хороший, трезвый ум, не раз помогавший руководству решать непростые логистические задачи. Но мало кто знал, что за этой возней с картами и бумагой скрывалось на самом деле.
… Эта встреча произошла по старой доброй традиции в небольшом пивном баре на Унтер-ден-Линден. Тихая, спокойная обстановка, приглушенный свет, небольшое количество посетителей — что может быть лучше для разговоров, которые не должны быть услышаны случайными людьми?
…
— Йоган, — улыбнулся Вильгельм, — я очень рад вас видеть. Давно мы уже не встречались в столь приятной обстановке.
— Взаимно, дорогой друг, взаимно. Вам снова потребовались мои отчеты?
— Я бы их мог и официальным письмом запросить.
— Тогда что?
— Вы совершенно измотано выглядите. Вот я и решил вас немного отвлечь от дел и поболтать.
— Да, наверное, вы правы. Признаться, я совершенно погряз в своей работе и не вылезаю на свет божий. Совсем канцелярской крысой становлюсь.
— От вашей работы много пользы, любезный Йоган, ради такого и не грех примерить мех этого зверька.
— Возможно, но отдохнуть хочется уже давно. Провести несколько месяцев в какой-нибудь глубинке, сходить на охоту, порыбачить, — Йоган сделал мечтательное лицо и замолчал.
— А что, ваше руководство совсем вам не дает отдыха?
— Тяжелые времена идут неустанно. То война с Австрией, то война с Францией, то подготовка к ним. Признаться, я даже выходные дни, бывает, провожу на работе, чтобы успеть выполнить, что требуется. Война не ждет, когда мы выспимся.
— Йоган, я вам серьезно говорю, вам пора отдохнуть. На вас лица нет. Хотите, я поговорю с вашим начальством?
— Да бросьте, Вильгельм, я понимаю, что вы можете мне помочь, но, думаю, выглядеть это будет не очень красиво. Вы же отлично знаете, как в моем ведомстве к вам относятся. Многие офицеры с зубовным скрежетом воспринимают острую необходимость вашей службы, считая ее чем-то недостойным.
— Но вы с ними не согласны? — Хитро подмигнул Вильгельм.
— Нет, конечно, нет. Разведка — это полезнейшая деятельность. Без добываемых разведкой сведений, мы не планированием будем заниматься, а гаданием на кофейной гуще. А вы, в отличие от военно-полевых любителей, занимаетесь этим вопросом серьезно и профессионально. Я убежден в том, что разведка одна из важнейших служб в армии, да и не только в армии, но вообще в государстве. Если ее не будет, то мы все станем слепыми котятами.
— Приятно осознавать, что хоть кто-то в Генеральном штабе понимает всю сложность ситуации, — таинственно улыбнулся Вильгельм Штибер. — Но вам, все-таки, нужно отдохнуть.
— В самом деле? — Настороже переспросил Йоган.
— Да. Вы очень ценный сотрудник, который знает свое дело лучше, чем многие. Именно поэтому я считаю, что вы мне сможете пригодиться.
— Вы хотите пригласить меня работать в свое ведомство?
— Именно. Мне нужны ваши способности.
— Вильгельм, как они могут вам пригодиться? Я ведь простой администратор, сижу и считаю — что кому нужно и как это доставить.
— И умеешь это делать лучше всех в нашей армии.
— Взысканий пока не было, — чуть помолчав, сказал с улыбкой Йоган Вайс, а потом уже совершенно серьезным тоном. — Зачем я вам? Разведчик из меня очень плохой.
— Мне нужна ваша голова. — Вайс вопросительно поднял бровь. — Я создаю аналитический центр при своем ведомстве и люди с такой светлой головой, как у вас, мне нужны как воздух.
— И все равно я не понимаю, о чем речь. Как вам пригодятся мои навыки?
— Вы сможете, благодаря своим способностям, проверять сведения, поступающие от агентурной разведки. Хм… я бы сказал больше, но не могу. Пока вы не дадите свое согласие — нельзя.
— Чем я рискую?
— Ничем. Будете работать тут же, в Берлине. Никаких внешних изменений не произойдет. Разве что здание, в котором вы будете трудиться, станет другим. Да ваш оклад вырастет в три раза. На первое время, разумеется.
— А отдых?
— Пожалуйста. Сейчас я дам вам три оплачиваемых месяца и потом — по месяцу в год.
— Даже не знаю… — Йоган Вайс задумался и уставился куда-то в небо.
— Йоган, решайтесь, здесь вы командуете перевозкой муки, а у меня от ваших расчетов будут зависеть судьбы мира.
— Никогда не стремился к таким вершинам.
— Но вы согласны?
— Я согласен. — Улыбнулся Вайс. — Боюсь, что даже если я сейчас откажусь, вы найдете способ заполучить меня в свое ведомство. Ваши связи и изворотливость ума не то, с чем можно и нужно бодаться.
— Добро пожаловать в наши ряды, дорогой друг, — расплылся в улыбке Вильгельм Штибер.
…
Из бара Вильгельм и Йоган уже вышли вместе и направились спокойной прогулочной походкой по этому бульвару. Погода была замечательная, а потому весь Унтер-ден-Линден оказался заполнен праздно шатающимися прохожими, которые создавали несколько необычный фон оживленности и мельтешения. На их фоне эти две, абсолютно уравновешенные личности совершенно диссонировали, однако их это не беспокоило. Они шли с чуть заметными улыбками, подставляя свои лица спокойному вечернему солнцу.
Штибер был чрезвычайно доволен переманиванию в свое ведомство хорошего армейского аналитика, дающего ему более совершенные инструменты для работы. А Йоган улыбался наивности Штибера, который не смог вскрыть подвох и вычислить его — русского разведчика. Поэтому его работа получала совершенно новый поворот и куда более интересные перспективы. Он был счастлив. Да, игра становилась намного сложнее, но держать в своих руках потоки важнейших разведывательных донесений прусской разведки было чрезвычайно ценно и важно.
Глава 38
— Джентльмены, — Джеймс Абрахам Гарфилд встал, начав заседание тайно собранного совещания, — я собрал вас всех для того, чтобы обсудить вопрос о сложившейся, мягко говоря, тяжелой ситуации.
— Почему вы не пригласили Моргана? — Удивленно поднял бровь Улисс Грант.
— Потому что присутствие представителя русского Императора на секретном совещании правительства Североамериканских соединенных штатов я считаю лишним.
— Так ведь Его Императорское Величество продал свои акции American Investment Bank какой-то мексиканской инвестиционной кампании. А та, в свою очередь, перепродала эти акции на рынке малыми порциями. Морган сейчас играет сам по себе, будучи главным акционером банка.
— Он имеет всего двенадцать процентов акций. Да, это много. Но я уверен, что Александр никуда не уходил. Боюсь, что он просто реструктурировал свои активы, избавив AIB от лишней критики.
